Двадцать правил для писания детективных романов

С. С. Ван Дайн

Детективный роман - это своего рода интеллектуальная иг¬ра. Больше того, это спортивное соревнование. И создаются детективные романы по строго определенным законам - пускай неписаным, но тем не менее обязательным. Каждый уважаемый. и уважающий себя сочинитель детективов неукоснительно со¬блюдает их. Итак, ниже сформулировано своего рода кредо детективщика, основанное отчасти на практическом опыте всех больших мастеров детективного жанра, а отчасти на под¬сказках голоса совести честного писателя. Вот оно.
1. Читатель должен иметь равные с сыщиком возможности для разгадки тайны преступления. Все ключи к разгадке должны быть ясно обозначены и описаны.
2. Читателя нельзя умышленно обманывать или вводить в заблуждение, кроме как в тех случаях, когда его вместе с сы¬щиком по всем правилам честной игры обманывает преступник.
3. В романе не должно быть любовной линии. Речь ведь идет о том, чтобы отдать преступника в руки правосудия, а не о том, чтобы соединить узами Гименея тоскующих влюбленных.
4. Ни сам сыщик, ни кто-либо из официальных расследователей не должен оказаться преступником. Это равносильно от¬кровенному обману - все равно как если бы нам подсунули блестящую медяшку вместо золотой монеты. Мошенничество есть мошенничество.
5. Преступник должен быть обнаружен дедуктивным пу¬тем - с помощью логических умозаключений, а не благодаря случайности, совпадению или немотивированному признанию. Ведь, избирая этот последний способ разгадки тайны преступле¬ния, автор вполне сознательно направляет читателя по заведомо ложному следу, а когда тот возвращается с пустыми руками, преспокойно сообщает ему, что разгадка все время лежала у не¬го, автора, в кармане. Такой автор ничем не лучше любителя примитивных розыгрышей.
6. В детективном романе должен быть детектив, а детектив только тогда детектив, когда он выслеживает и расследует. Его задача состоит в том, чтобы собрать улики, которые послу¬жат ключом к разгадке и в конечном счете укажут на того, кто совершил это низкое преступление в первой главе. Детектив строит цепь своих умозаключений на основе анализа собранных улик, а иначе он уподобляется нерадивому школьнику, кото¬рый, не решив задачу, списывает ответ из конца задачника.
7. Без трупа в детективном романе просто не обойтись, и чем натуралистичней этот труп, тем лучше. Только убийство де¬лает роман достаточно интересным. Кто бы стал с волнением чи¬тать три сотни страниц, если бы речь шла о преступлении менее серьезном! В конце концов, читатель должен быть вознагражден за беспокойство и потраченную энергию.
8. Тайна преступления должна быть раскрыта сугубо мате¬риалистическим путем. Совершенно недопустимы такие спосо¬бы установления истины, как ворожба, спиритические сеансы, чтение чужих мыслей, гадание с помощью “магического кристал¬ла” и т. д. и т. п. У читателя есть какой-то шанс не уступить в сообразительности детективу, рассуждающему рационалистиче¬ски, но, если он вынужден состязаться с духами потустороннего мира и гоняться за преступником в четвертом измерении, он об¬речен на поражение ab initio [с самого начала (лат.)].
9. Должен быть только один детектив, то бишь только один главный герой дедукции, лишь один deus ex machina [“Бог из машины” (лат.), то есть неожиданно появляющееся (как боги в античных трагедиях) лицо, которое своим вмешательством распу¬тывает положение, казавшееся безнадежным.]. Мобили¬зовать для разгадки тайны преступления умы троих, четверых, а то и целого отряда сыщиков — значит не только рассеять чи¬тательское внимание и порвать прямую логическую нить, но и несправедливо поставить читателя в невыгодное положение. При наличии более чем одного детектива читатель не знает, с которым из них он состязается по части дедуктивных умоза¬ключений. Это все равно что заставить читателя бежать напере¬гонки с эстафетной командой.
10. Преступником должен оказаться персонаж, игравший в романе более или менее заметную роль, то есть такой персонаж, который знаком и интересен читателю.
11. Автор не должен делать убийцей слугу. Это слишком легкое решение, избрать его — значит уклониться от трудностей. Преступник должен быть человеком с определенным достоинством — таким, который обычно не навлекает на себя подозре¬ний.
12. Сколько бы ни совершалось в романе убийств, преступ¬ник должен быть только один. Конечно, преступник может иметь помощника или соучастника, оказывающего ему кое-какие услуги, но все бремя вины должно лежать на плечах од¬ного человека. Надо предоставить читателю возможность сосре¬доточить весь пыл своего негодования на одной-единственной черной натуре.
13. В детективном романе неуместны тайные бандитские общества, всякие там каморры и мафии. Ведь захватывающее и по-настоящему красивое убийство будет непоправимо испорче¬но, если окажется, что вина ложится на целую преступную ком¬панию. Разумеется, убийце в детективном романе следует дать надежду на спасение, но позволить ему прибегнуть к помощи тайного общества — это уже слишком. Ни один первоклассный, уважающий себя убийца не нуждается в подобном преимуще¬стве.
14. Способ убийства и средства раскрытия преступления должны отвечать критериям рациональности и научности. Иначе говоря, в roman policier недопустимо вводить псевдонаучные, гипотетические и чисто фантастические приспособления. Как только автор воспаряет на манер Жюля Верна в фантастические выси, он оказывается за пределами детективного жанра и рез¬вится на неизведанных просторах жанра приключенческого.
15. В любой момент разгадка должна быть очевидной — при условии, что читателю хватит проницательности разгадать ее. Под этим я подразумеваю следующее: если читатель, добрав¬шись до объяснения того, как было совершено преступление, перечитает книгу, он увидит, что разгадка, так сказать, лежала на поверхности, то есть все улики в действительности указыва¬ли на виновника, и, будь он, читатель, так же сообразителен, как детектив, он сумел бы раскрыть тайну самостоятельно за¬долго до последней главы. Нечего и говорить, что сообразитель¬ный читатель частенько именно так и раскрывает ее.
16. В детективном романе неуместны длинные описания, ли¬тературные отступления на побочные темы, изощренно тонкий анализ характеров и воссоздание “атмосферы”. Все эти вещи несущественны для повествования о преступлении и логиче¬ском его раскрытии. Они лишь задерживают действие и привно¬сят элементы, не имеющие никакого отношения к главной цели, которая состоит в том, чтобы изложить задачу, проанализиро¬вать ее и довести до успешного решения. Разумеется, в роман следует ввести достаточно описаний и четко очерченных харак¬теров, чтобы придать ему достоверность.
17. Вина за совершение преступления никогда не должна взваливаться в детективном романе на преступника-профессио¬нала. Преступления, совершенные взломщиками или бандита¬ми, расследуются управлениями полиции, а не писателями-детективщиками и блестящими сыщиками-любителями. По-настоя¬щему захватывающее преступление — это преступление, совер¬шенное столпом церкви или старой девой, известной благотво¬рительницей.
18. Преступление в детективном романе не должно оказать¬ся на поверку несчастным случаем или самоубийством. Завер¬шить одиссею выслеживания подобным спадом напряжения — значит одурачить доверчивого и доброго читателя.
19. Все преступления в детективных романах должны совер¬шаться по личным мотивам. Международные заговоры и воен¬ная политика являются достоянием совершенно другого литературного жанра — скажем, романов о секретных разведыватель¬ных службах. А детективный роман про убийство должен оста¬ваться, как бы это выразиться, в уютных, “домашних” рамках. Он должен отражать повседневные переживания читателя и в известном смысле давать выход его собственным подавленным желаниям и эмоциям.
20. И наконец, еще один пункт для ровного счета: перечень некоторых приемов, которыми теперь не воспользуется ни один уважающий себя автор детективных романов. Они использова¬лись слишком часто и хорошо известны всем истинным любите¬лям литературных преступлений. Прибегнуть к ним — значит расписаться в своей писательской несостоятельности и в отсут¬ствии оригинальности.
а) Опознание преступника по окурку, оставленному на ме¬сте преступления.
б) Устройство мнимого спиритического сеанса с целью на¬пугать преступника и заставить его выдать себя.
в) Подделка отпечатков пальцев.
г) Мнимое алиби, обеспечиваемое при помощи манекена.
д) Собака, которая не лает и позволяет сделать в силу это¬го вывод, что вторгшийся человек не был незнакомцем.
е) Возложение под занавес вины за преступление на брата-близнеца или другого родственника, как две капли воды похо¬жего на подозреваемого, но ни в чем не повинного человека.
ж) Шприц для подкожных инъекций и наркотик, подмешан¬ный в вино.
з) Совершение убийства в запертой комнате уже после того, как в нее вломились полицейские.
и) Установление вины с помощью психологического теста на называние слов по свободной ассоциации.
к) Тайна кода или зашифрованного письма, в конце концов разгаданная сыщиком.

1928

Перевод В.Воронина

СПРАВКА ОБ АВТОРЕ

С. С Ван Дайн - псевд., наст. имя Уиллард Хантингтон Райт (1888—1939) — американский журналист, издатель, искусство¬вед, писатель. Автор детективных романов. В 10-е гг. Райт поль¬зовался хорошей репутацией в области театра и изобразительно¬го искусства (им написан ряд статей для Британской энцикло¬педии) . Вместе с Г. Л. Менкеном и Дж. Дж. Нейтаном издавал журнал “Смарт сет” (1912-1914), вместе с ними написал книгу “Чему учил Ницше” (1914). Райт опубликовал несколько сбор¬ников критических статей и “серьезный” роман. После перене¬сенной им в 1923 г. тяжелой болезни стал писать детективные романы под псевдонимом Ван Дайн и довольно быстро стал од¬ним из наиболее широко читаемых в Америке авторов. Постоян¬ный его герой — сыщик-любитель Фило Ванс, сноб, эрудит и по¬клонник изящных искусств.
В 1928 г. Райт выпустил составленную им антологию “Луч¬шие детективные рассказы”, на три четверти заполненную анг¬лоязычной продукцией (из четырех новелл, отведенных на “ос¬тальной мир”, одна — чеховская “Шведская спичка” — представ¬ляла Россию). В обширном предисловии, где рассматривались история и теория детектива, Райт настаивал на игровом характе¬ре детектива, полагая излишней роскошью и утонченность сти¬ля, и любовный интерес, и социальную направленность. По его убеждению, повседневность могла присутствовать в детектив¬ных сюжетах постольку, поскольку придавала им определен¬ное жизнеподобие. Как и его коллеги по детективному цеху Д. Сейерс и Р. О. Фримен, Райт полагал, что детектив утратит свою специфику — и очарование, — если взвалит на себя допол¬нительное бремя проблем, занимающих воображение тех, кто ищет “серьезную прозу”. “Двадцать правил” выражают теорети¬ческие установки Райта в наиболее сжатом и ироничном виде и перекликаются с “Десятью заповедями” Р. Нокса.