Интервью: Дэвид Суше

Перевод: Елена Филиппова // david-suchet.ru
Мы сидим в студии на юге Лондона, где Суше и другая звезда постановки — Зоэ Уонамэйкер — репетировали пьесу, которая в 1947 утвердила Артура Миллера в статусе великого драматурга. Персонаж, которого Суше играет постановке West End revival, глава рода и предприниматель Джо Келлер, чей деловой партнер отдувается за поставку некачественных частей двигателя военно-воздушным силам Америки, что повлекло смерть пилотов, таких же людей, как пропавший без вести, предположительно мертвый сын Келлера. «Главная причина, по которой я стал актёром, это услужить моим авторам», продолжает Суше.
«Мои авторы». Эта фраза не подразумевает право собственности, как может показаться, но отражает обязанность соблюдать осторожность, которую чувствуют лучшие актёры, перед теми, кто обеспечивает их материалом для работы.
Дэвид Суше известен всему миру своей ролью бельгийского детектива Агаты Кристи. Однако актёр рассказал по секрету, что предложения работы на телевидении порой мешают ему следовать его первой любви — театру.
«Мне не очень хочется, чтобы люди меня видели. Я не из мира звёзд» — говорит Дэвид Суше. Дэвид хочет, чтобы люди видели персонажа, которого он играет в новой постановке пьесы Артура Миллера «Все мои сыновья», а не актёра, который играет.
Мы сидим в студии на юге Лондона, где Суше и другая звезда постановки, Зоэ Уонамэйкер, репетировали пьесу, которая в 1947 утвердила Артура Миллера в статусе великого драматурга. Персонаж, которого Суше играет в постановке West End revival — глава рода и предприниматель Джо Келлер, чей деловой партнер отдувается за поставку некачественных частей двигателя военно-воздушным силам Америки, что повлекло за собой смерть пилотов, таких же людей, как пропавший без вести, предположительно мертвый сын Келлера. «Главная причина, по которой я стал актёром, это услужить моим авторам», продолжает Суше.
«Мои авторы». Эта фраза не подразумевает право собственности, как может показаться, но отражает обязанность соблюдать осторожность, которую чувствуют лучшие актёры, перед теми, кто обеспечивает их материалом для работы.
«Я был восхищён тем фактом, что люди скорее пишут, чтобы поделиться чем-либо, нежели для того, чтобы их прочли. В этом разница между драматургами и романистами». Суше уплетает аккуратно приготовленный обед с высоким содержанием белка, состоящего из жареного цыпленка и орехов, но оставляет салат. «Угощайтесь», дружелюбно предлагает актёр.
«В моём некрологе будет маленькое изображение меня и большое — Пуаро».
«Все мои сыновья», премьера которой состоится на следующей неделе, это пьеса, отражающая одну из неизменных тем Миллера — личную ответственность за себя, за семью и за общество. Также Келлер является и главой семьи, чья гордость пострадала, покуда уважение, которым он наслаждался, превратилось во что-то вроде стыда, в котором человек может утонуть.
«Я собираюсь играть в «Смерти», говорит Суше, имея в виду роль Уилли Ломана в «Смерти коммивояжера», другой пьесе Миллера, построенной на том, как мужественный персонаж, показывая свою ранимость, заставляет плакать взрослых мужчин. К сожалению для Суше, «Смерть» не состоялась.
«Это замечательная роль», говорит Суше про Джо Келлера. «И она должна быть в десятке лучших пьес двадцатого века в Америке. Ни один актёр в здравом уме не откажется». Его звучный голос сильно отличается от зловещего шепота, которым Суше говорит, играя Эркюля Пуаро из романов Агаты Кристи — роль, которая принесла сыну известного гинеколога мировую славу. Но это привычно для тех, кто видел его на сцене в образе Сальери в «Амадее» Питера Шэффера, Джорджа (партнёршей была Дайяна Ригг) в постановке Эдварда Олби «Кто боится Вирджинии Вульф», и его Шейлока, сыгранного для Королевской Шекспировской Компании, первый раз - в 1971 году, когда Суше стал самым молодым актёром, получившим роль Еврея, второй раз — десять лет спустя.
Каждый из этих спектаклей и некоторые другие были хорошо приняты. На самом деле, сложно найти отрицательную рецензию на театральные работы Дэвида Суше. Я пытался и потерпел неудачу, поэтому во время интервью журналисты всегда спрашивают его, планировал ли он повернуть такой невообразимый театральный талант в сторону телевидения.
Не то чтобы не было заметных появлений на телевидении, кроме Пуаро: главная роль в «Пятне на пейзаже», Август Мэлмотт в адаптации «Дороги, которые мы выбираем» Троллопа и совсем недавняя роль Роберта Максвелла, для которой бархатная виолончель голоса превратилась в громкую сирену.
Все эти роли удивительные. Без них он вряд ли был удостоен ордена Британской империи. Но было предположение, что Суше мог бы, в глубине актёрской души, питать меньше уважения к Пуаро, чем он делает к своим театральным альтер эго — Джорджу, Шейлоку, Калибану, Грегору Антонеску в «Человеке и мальчике» Рэттигэна или преподавателе в «Олеанне».
Это — один из двух вопросов, который, если не преследует, то возможно изматывает Суше, как и нежелательное внимание поклонников Пуаро. Не тот, почему великий театральный актёр обратился к экрану — многие так делали и делают, и причины очевидны, но есть ли сожаления, что такой огромный телевизионный успех стал мерилом художественной стоимости. Другой вопрос в том, почему в возрасте сорока лет в 1986, он обратился в Христианство.
Его воспитали отец, который был евреем-атеистом, и мать, которая хоть и была христианкой, но христианство не исповедовала. Детство Суше и его старшего брата Джона (известного телеведущего) и младшего брата Питера (бывшего партнёра в Saatchi and Saatchi) было совершенно лишено религиозного воспитания. Решение обратиться в Англиканство, по его словам, так же легко могло привести его к иудаизму. Это не та тема, о которой он любит распространяться. До вас доходит, что его отрицание славы — это не его принятие персонажей, а скорее необходимость личной жизни.
«В моём некрологе будет маленькое изображение меня и большое — Пуаро», — допускает Суше. — «Волнует ли это меня? Нисколько. Я бы хотел, чтобы меня запомнили как характерного актёра, который пролил свет на роли в замечательных пьесах, и который был занят в спектаклях, заставляющих людей думать и обдумывать эти роли».
«Такова была цена», — признает он. «Поскольку я никогда не знал, когда Пуаро собираются снимать, я не мог согласиться на пьесу в период, когда съемка могла бы произойти».
Был момент, когда он сказал «нет» детективу. Это было в 1995, и ITV позвонил агенту Суше слишком поздно, чтобы обсуждать их выбор. В те 24 часа Суше выпал шанс играть в «Олеанне». Сейчас эта проблема, кажется, не стоит конфликта. Театралы будут рады услышать, что промежутки между пьесами становятся меньше. Это не так хорошо звучит для фанатов Пуаро.
«Я никогда не знал, предстоит ли мне сняться в ещё одном фильме. Ни в 1988, ни сейчас. Это никогда не было тем, в чём я уверен. Я просто нанятый актёр».